ЛЮБИМЫЕ ДЕТСКИЕ КНИГИ КАК РЕСУРС ДЛЯ ЖИЗНИ И ТЕРАПИИ
Фрагменты семинара Харма Сименса
Мы предлагаем читателю редкую возможность — заглянуть в мастерскую гештальттерапевта. Ниже приведены фрагменты терапевтического семинара, который Харм Сименс проводил в 2009 году во время интенсива под Санкт-Петербургом (в последний свой приезд в Россию). Возвращение к темам детства кажется здесь чем-то символическим, поскольку это была встреча немолодого терапевта с молодыми психологами, которых вдохновляли идеи Гештальта и возможность получить опыт во встрече с Мастером.
Мы с благодарностью вспоминаем долгосрочный проект, который Харм вел в Петербурге с 2004 по 2006 годы. Те, кому довелось участвовать в этом проекте, до сих пор используют в своей практике многие идеи и методики, почерпнутые на семинарах, которые всегда были яркими и запоминающимися.
Предлагаем вашему вниманию сокращенный конспект терапевтических сессий, сделанный по аудиозаписи. Участники и ведущий договорились тогда, что в будущем материалы семинара могут быть опубликованы. Выполняем эту договоренность, изменив имена участников. Нам кажется, эти фрагменты передают живую интонацию Харма и дают представление о его подходе к диалогу в гештальттерапии.
Сименс: Когда речь идет о проблемах идентичности и роста, вы всегда можете спросить клиента: «У вас есть любимая книга? Или фильм, или пьеса? Что вы любили читать и смотреть в детстве?» А затем вы можете вернуть разговор к «здесь и сейчас». Так происходит интеграция прошлого и настоящего.
У кого есть история, с которой вы идентифицировали себя в детстве? Книжка или фильм, или что-то еще? Расскажите, где вы сейчас, что в ваших головах происходит?
Елена: Можно тогда я?
Сименс: Да, конечно.
Елена: В детстве я очень любила книжку «Овод». Это очень грустная история…
Сименс: Сколько тебе было?
Елена: По-моему, лет двенадцать-тринадцать.
Сименс: Расскажи мне немного об этой книге.
Елена: Я недавно ее перечитала, и удивилась, что я немножко по-другому стала ее воспринимать. Когда я читала
«Овода» в первый раз, я была маленькой девочкой, мне казалось, это история про какие-то прекрасные, очень сильные переживания, про силу характера, которой у меня не было.
Сименс: И ты как будто бы получала силу из книги? Тебе эта книга нравилась?
Елена: Мне она очень нравилась.
Сименс: Расскажи мне об этом. Какие там были персонажи? Какая-нибудь женщина или девушка?
Елена: Там был мужчина. Это была история про молодого человека, который стал революционером. Он очень героически себя вел, в конце концов, оказался в тюрьме и был расстрелян. Но сила его характера, его огненная натура — все это вызывало восхищение даже у его врагов…
Сименс: Скажи, какая часть тебя заинтересовала больше всего? Какую часть книги ты хотела бы исследовать?
Елена: Там была история, связанная с отцом главного героя. То есть молодой человек стал именно таким, каким стал, потому что узнал, кто его отец.
Сименс: И тебе понравилась эта часть.
Елена: Нет, но…
Сименс: Нет?
Елена: Нет-нет-нет, там все очень не так.
Сименс: Мне не нужно знать содержание всей книги. Мне нужно знать, с какой частью ты идентифицируешь себя. С какой частью книги ты идентифицируешь себя больше, чем с другими?
Елена: Я в детстве не любила своего отца, мне было с ним трудно. И эта тема, видимо, захватывала меня в книжке.
Сименс: Да, похоже, эта тема захватила тебя.
Елена: Меня захватило, что можно, несмотря на это, стать таким сильным, великим человеком. Мне было…
Сименс: К кому ты сейчас обращаешься? Не ко мне, но к кому-то. Кому ты это говоришь? Себе?
Елена: Я ему это говорила.
Сименс: Ты говорила это своему отцу?
Елена: Да. Его сейчас нет в живых, но даже когда он был жив, мы с ним мало говорили о моих чувствах. Ну ладно! Мне бы, наверное, хотелось иметь совсем другого отца. Я в детстве так думала. Мне стыдно. Мне стыдно!
(Пауза.)
Сименс: Что твоему отцу следовало бы сделать, чтобы ты полюбила его? Что ему следовало сказать тебе?
Елена: Наверное, ему следовало замечать, что я его тоже люблю. И показывать мне, что это для него важно.
Сименс: Да. Ты любила его.
Елена: Когда я была маленькой, я точно его любила.
Сименс: Да. Было ли нечто такое, что он видел в тебе? Нечто такое в тебе, что ему нравилось?
Елена: Пока я была маленькой, он лучше ко мне относился. А потом, когда я стала расти, он совсем перестал ко мне хорошо относиться.
Сименс: У него для этого были причины? Может быть, ты их не видела?
Елена: Я не видела, я не знаю. Я хорошо училась, была послушной девочкой…
Сименс: Ты говорила об этом отцу? Демонстрировала ему свои успехи? Ты делала это? Хотя бы немного…
Елена: Да, немного.
Сименс: Что-то проясняется в твоей голове? Когда ты глубоко вздохнула, я подумал, ты что-то осознала.
Елена: Да, я подумала, что как раз в возрасте двенадцати-тринадцати лет я уже сама перестала обращаться к нему.
Сименс: Может быть, у тебя была причина для этого.
Елена: Я не помню. Мне кажется, что-то раньше произошло между нами.
Сименс: У тебя есть какие-нибудь идеи, фантазии о том, что бы это могло быть?
Елена: Я просто видела несколько очень тяжелых сцен, скандалов между отцом и мамой. И, видимо, я решила, что он опасен.
Сименс: Он был опасен? Елена: Да.
Сименс: И ты прекратила обращаться к нему.
Елена: И мне хотелось, чтобы он это заметил… Вот то, что я сейчас понимаю.
Сименс: Ты ничего не говорила, но хотела, чтобы он заметил, что ты все-таки к нему обращаешься. А он не увидел этого. Или увидел, но не сказал ничего.
Елена: Не сказал ничего.
(Пауза.)
Сименс: Ты немного похожа на своего отца? В своем поведении. Елена: Мне кажется, да.
Сименс: Кажется?
Елена: Да. Я тоже могу быть опасной.
Сименс: Скажи это мне. Скажи: «Харм, я могу быть опасной».
Елена: Харм, я могу быть опасной.
Сименс: Я услышал тебя. Я думаю, ты должна быть осторожна сама с собой.
Елена: Я должна себя сдерживать.
Сименс: Я сейчас себя чувствую, как если бы я был твоим отцом. И ты можешь обратиться ко мне, как если бы я был твоим отцом.
Елена: Папа, спасибо тебе.
Сименс (после паузы): Ты думаешь о нем сейчас?
Елена: Я думаю, он был так занят самоконтролем, и ему было не до того, чтобы удерживать меня рядом.
Сименс: Обрати внимание, ты сейчас первый раз посмотрела прямо на меня. И мне нравится это.
Елена: Сейчас я лучше тебя вижу. Сименс: Да.
Елена: Я теперь могу сама себя контролировать.
Сименс: Я слышу это. Ты можешь себя контролировать достаточно хорошо. Так что мне не нужно заботиться о тебе.
Елена: Но мне приятно, что ты заботишься.
Сименс: Да. Но ты сказала, что сама можешь себя контролировать.
Елена: Да, я могу.
Сименс: О’кей. Я верю в это. Я вижу, как ты смотришь на меня, я слышу, как ты это произносишь.
Елена: Я сейчас поняла: мне не надо себя бояться.
Сименс: Да.
Тема собственной силы, тема наследования силы от родителей вызвала активный отклик у участников семинара. «Я сейчас вспомнила, — рассказывала одна из участниц, — когда я в детстве очень боялась спать одна (а родители запрещали мне бояться: «Ты должна с этим справляться!»), я брала книжку по кулинарии, какую-то чудесную чешскую книжку, уходила на кухню и тихонечко там читала. И никто меня не мог напугать, когда я была с этой книжкой».
Татьяна: Меня очень тронула эта сессия, и я ушла в свой мир, к своим книгам, вспомнила свои образы.
Сименс: Расскажи мне о книге, которая тебе сильно нравилась в детстве.
Татьяна: Это были рассказы о великих путешественниках. И я тоже обычно представляла себя первооткрывателем, тем, кто открывает новые континенты.
Сименс: О’кей. Побудь сейчас тем, кто открывает континент. Скажи: «Я Татьяна и я открываю континент».
Татьяна: Я Татьяна и я открываю континент.
Сименс: Кому ты это говоришь?
Татьяна: Тем людям, которые меня встречают на этом континенте.
Сименс: Ты увидела что-то, да? Что-то промелькнуло у тебя в голове. Я заметил это в твоих глазах. Что ты увидела?
Татьяна: Это туземцы, которые встречают меня с подарками, и это очень меня радует. Я тоже привезла им подарки.
Сименс: Будь сейчас человеком, который получает подарки. Скажи туземцам: «Вы радуете меня».
Татьяна: Вы меня очень радуете.
(Пауза.)
Сименс: И что они тебе отвечают? Как они отвечают?
(Татьяна плачет.)
Сименс: Что они говорят?
Татьяна: Они говорят: «Мы тебя любим. Но просим: не убивай нас».
Сименс: И что ты им отвечаешь?
Татьяна: Я говорю, что я хороший первооткрыватель.
Сименс: Да. Уже в детстве ты была хорошим первооткрывателем. Что ты открыла?
Татьяна: Тогда?
Сименс: Тогда, когда была намного младше, чем сейчас.
Татьяна: Я не помню, мне трудно переключиться.
Сименс: О’кей. Где ты? Расскажи мне.
Татьяна: Я все еще в той книге. Туземцев убивали обычно, а мне их было жалко. Это очень жестокие истории. (Захлебываясь, делает глубокий вдох и выдыхает уже ровнее.)
Сименс: Что происходит, когда ты так делаешь?
Татьяна: Я успокаиваю себя.
Сименс: Ты успокаиваешь себя. Для кого?
Татьяна: Для кого я успокаиваю себя?
Сименс: Да. Для кого ты становишься спокойной?
Татьяна: Все меня хотят видеть спокойной — мама, сестра, бабушка, дедушка.
Сименс: И что это значит?
Татьяна: И я старалась быть спокойной.
Сименс: Это весь твой мир — твоя мама, твоя бабушка, твой дедушка. И ты первооткрыватель, ты открыла очень важную вещь — свое спокойствие. (После паузы.) Ты сделала такой жест, как будто кого-то отталкиваешь. Кого ты сейчас отталкиваешь?
Татьяна: Туземцев из книги.
Сименс: Они больше тебе не нужны?
Татьяна: Они сами о себе позаботятся.
Сименс: Кому еще ты хочешь сказать: «Вы можете сами о себе позаботиться»?
Татьяна: Маме.
Сименс: Да. (Пауза.) Что с тобой происходит?
Татьяна: Очень много всякого. Я вспоминаю куски из моего детства, свое одиночество, и как я жалела маму и старалась не показывать, как мне плохо было одной.
Сименс: Да. Но, обрати внимание, у тебя была твоя книга.
Татьяна: Да, у меня были книги. Я очень рано начала читать. (Пауза.)
Сименс: Скажешь что-нибудь еще?
Татьяна: Здорово!
Сименс: Что именно?
Татьяна: Что я сама с собой умею справляться
Сименс: Да, ты это делала с детства.
Татьяна: И еще умудрилась позаботиться о маме.
Сименс: Сейчас ты выглядишь очень серьезной.
Татьяна: Я как будто веду сейчас диалог с мамой.
Сименс: Что ты ей говоришь?
Татьяна: Я говорю ей: «Не беспокойся. Все хорошо. Мне очень здорово живется».
Сименс: Она может отпустить тебя и не беспокоиться.
Татьяна: Да.
Сименс: Скажешь что-нибудь мне перед тем, как ты уйдешь? Что было важно для тебя?
Татьяна: Ты помог мне посмотреть на мою историю с книгами как на что-то очень прекрасное. Я не жертва. Я справляюсь со своей жизнью. Спасибо.
Сименс: Спасибо.
Во время обсуждения сессии один из участников семинара поделился тем, что до сих пор воспринимал чтение книг в детстве, как «какую-то компенсацию. Приятно понимать, что это ресурс».
«Я поняла одну вещь про себя, — рассказала другая участница. — Убегать в книги я стала как раз во взрослом возрасте. Я даже смеялась — говорила, что вот люди пьют, а я читаю. Это был период, когда я совсем не хотела жить той жизнью, которой жила. И когда здесь сказали, что книжки — это ресурс, я поняла: когда я свою жизнь поменяла, все, что я прочла в тот запойный период, действительно стало моим ресурсом. И я до сих пор оттуда очень много беру».
Ольга: Я хочу начать… Почему-то очень хочется рассказать… Я никому не рассказывала…
Сименс: Открой, пожалуйста, глаза.
Ольга: Я хочу рассказать про мою любимую сказку. То есть это книжка, которая со мной была, когда я ходила в начальную школу. Мне случайно попались индонезийские сказки. Эта книжка потом пропала, и я… Мне бы хотелось ее сейчас иметь, но я нигде не могу ее найти. Там был такой персонаж…
Сименс: Ты все еще нуждаешься в этой книге?
Ольга: Мне было бы интересно ее перечитать.
Сименс: Ты не думала о том, чтобы попрощаться с этой книгой?
Ольга: Ну, вообще-то я с ней рассталась давно.
Сименс: Какая сказка тебе больше всего нравилась?
Ольга: Там была серия сказок, и главным героем был зверек Канчиль…
Сименс: А что это был за зверек? Я знаю, что прерываю тебя, но в этом состоит моя роль.
Ольга: По описанию, он был очень маленький и попадал каждый раз в сложные ситуации. Вокруг него были львы, тигры…
Сименс (показывает руками): Вот такого размера был зверек?
Ольга: Да, такой маленький.
Сименс: Как кролик?
Ольга: Да. И истории похожи — как про Братца Кролика. Канчиль был очень хитрым, мудрым, и ему удавалось…
Сименс: А что он сделал для тебя?
Ольга: Для меня? Как я сейчас понимаю, я, видимо, с ним идентифицировалась.
Сименс: Как?
Ольга: Ну, мне тоже приходилось приспосабливаться каждый раз. Мой отец был военным, и его постоянно переводили на новое место. И каждый раз мне приходилось идти в новый класс, в новую школу, где все уже имели друзей, а меня просто не замечали…
Сименс: О’кей. Представь, что этот зверек сейчас сидит на своем колене? Поговори с ним. Расскажи ему о том, как ты его любишь.
Ольга: Ой, это сложно.
Сименс: Да, может быть сложно. Что происходит между вами?
Ольга: Надо дать ему какую-то поддержку, хочется его поддержать.
Сименс: Скажи ему, что ты хочешь его поддержать.
(Ольга молчит.)
Сименс: Ты уже делаешь это.
(Ольга молчит.)
Сименс: Что?
Ольга: Я не подозревала, что это будет так трудно.
Сименс: Это трудно. Но это была твоя сказка, твой зверек…
Ольга: Трудно его из себя вытащить! Посадить на колени. Он не вылезает!
Сименс: Попробуй. Вначале это сложно… Что ты сказала бы про то, как ты хочешь поддержать его? Он нуждается в поддержке?
Ольга: В данный момент — да.
Сименс: Или, наоборот, ему стоит поддержать тебя?
Ольга (после паузы): Я чувствую, как у меня напряжение из тела выходит.
Сименс: Да, он так поддерживает тебя. Скажешь что-нибудь зверьку? Просто пару слов. Ты можешь сказать, например: «Мне кажется, ты поддержал меня, потому что напряжение уходит».
Ольга: Ну, если представить, что он у меня сидит… Такой маленький, пушистый, незаметный в большом лесу… В тебе достаточно хитрости, мудрости, смелости, чтобы встретиться с чем-то страшным, незнакомым. Ты не боишься этих дебрей. Ты не боишься помогать другим.
Сименс: Да. И что бы он сказал? Как бы ему хотелось ответить тебе?
Ольга: Он мог бы сказать: «Да, то, о чем ты говоришь, это есть во мне. Это есть и в других людях».
Сименс: Почувствуй это. Почувствуй, что он тебя тоже поддерживает. (Пауза.) Это было необходимо — получить поддержку?
Ольга: Да. Когда я читала о нем, я думала: если он может справляться, наверное, я тоже могу — среди одноклассников…
Сименс: Это помогло тебе?
Ольга: Да.
Сименс: Отлично. И ты справилась, ты смогла справиться.
Ольга: Ну да, я справлялась.
Сименс: А сейчас ты куда уходишь?
Ольга: Я думаю, куда иногда уходят мои силы.
Сименс: Что сказал бы зверек? Где твои силы?
Ольга: Интересно… Он сказал бы: «Ты часто забываешь обо мне».
Сименс: Да.
Ольга: Ну вот, а ты предложил попрощаться с книжкой…
Сименс: Ты все еще нуждаешься в ней? Ты рассказала историю, тебе больше не нужно читать ее.
Ольга: Ну да, в общем да.
Сименс: Ты сама сделала выбор.
Ольга: Да, у меня был случай, когда я перечитала книжку, которая меня увлекала в юности. И перечитав, я разочаровалась.
Сименс: Потому что ты сейчас взрослая.
Ольга: Спасибо, что ты помог его вытащить сюда, на колени. Теперь я с ним могу попрощаться.
Сименс: Скажи ему: «Спасибо!» Скажи ему: «Прощай!»
Ольга: Спасибо, Канчиль! Прощай! Он уходит и машет мне на прощание лапой.
Сименс: Помаши ему.
Ольга: Всё. Мне грустно.
Сименс: Да, это может быть грустно. (После паузы.) Приятно, когда у вас есть своя сказка. Это как будто ваш собственный мир. Мой мир. Потрясающе! Меня как-то очень взволновала история про зверька. Знаешь, с одной стороны, печально, когда находишь помощников только в книгах, а с другой стороны, я испытываю очень большую благодарность к таким событиям, которые были в детстве, и которые помогали справляться. Сейчас мне очень радостно осознавать, что книги — это ресурс, а не бегство.
Ольга: Я могу спросить? А какая у тебя была любимая книга?
Сименс: Мне сейчас другой образ вспомнился, не книжный, но близкий… У моего отца были такие маленькие бумажки для сигар. И на этих бумажках был нарисован мальчик с сумкой на палке. Я представлял себя этим мальчиком, я ходил из деревни в деревню… Это было давно, но я все еще хожу из деревни в деревню.
Харм Сименс (Harm Siemens; Нидерланды; 01.07.1932— 11.02.2010) — магистр наук, гештальттерапевт, тренер, супервизор. Получил образование в области гештальттерапии в NGI (Нидерландском институте Гештальта). Был аккредитован в Gestalt Training Center Мириам и Эрвина Польстеров в Сан—Диего. Прошел повышение квалификации у Изидора Фромма. Был соучредителем и сотрудником Нидерландского общества Гештальта (Nederlandse-Stichting Gestalt), участвовал во многих программах подготовки гештальттерапевтов в Европе и Азии, неоднократно бывал в России. Одним из международных проектов Сименса стало внедрение в Индии программы подготовки кураторов для работы с ВИЧ—инфицированными и больными СПИДом, а также предотвращения заражения. За эту работу Харм был удостоен звания рыцаря от королевы Нидерландов.