Дмитрий Бедный, Эльвира Вотинцева
РАБОТА С ПАРАМИ
В ГЕШТАЛЬТТЕРАПИИ
«Человеческое сердце жаждет контакта — больше всего на свете оно жаждет искренней беседы…»
(Hicner R. A., JacobsL.)
Близкие отношения — наиважнейшая часть жизни каждого человека, и в то же время, едва ли не самая сложная. Столкнувшись с проблемами в отношениях, партнеры стремятся найти взаимопонимание, многое между собой выясняя и пытаясь договориться. И если эти переговоры и попытки прояснения отношений оказываются безуспешными, часто пара принимает решение обратиться к терапевту.
Методология гештальттерапии позволяет эффективно работать с парами. В этой статье будет сделана попытка описать наш взгляд на терапию пар и уделено внимание таким важным моментам, как: с чего начинать встречу? как сохранить терапевтическую позицию? какие задачи стоят перед терапевтом? какие могут быть сложности, и как с ними справляться? как лучше завершить встречу? Также будут приведены некоторые примеры из практики.
Терапевтическая работа с парами имеет как пересечения с семейной терапией, так и отличия. Под парой в этой статье мы будем иметь в виду двух взрослых людей из разных семей, которые по собственной воле выбрали друг друга для близких интимных отношений. Они живут вместе, могут состоять в браке и иметь общих детей. Это равные партнеры, имеющие горизонтальную связь друг с другом.
Оба человека в такой паре обладают разным опытом отношений и ожиданиями от партнера. Часто они приносят свою старую роль в новые отношения. И тогда их невозможность быть услышанными и понятыми партнером, как правило, связана с привнесенными в диалог прошлыми обидами, травмами и паттернами общения. В результате каждый член пары реагирует не на конкретные действия и слова партнера в конкретной ситуации, а на свое закрепившееся представление, на человека из прошлого, с кем были болезненные отношения. Члены пары перестают видеть и слышать друг друга, и тогда понимание и продуктивный диалог становится невозможным.
Целью работы с парами в гештальттерапии является нахождение партнерами новых способов коммуникации, которые помогают выстраивать более удовлетворительные отношения, понимать друг друга и уметь договариваться. Михиль Ван ден Хювель и Сюзан Хаст говорят о гештальттерапии пар как о «развитии интимности за счет восстановления свободы, утерянной в компульсивных паттернах» [1].
Маргерита Спаньоло Лобб считает, что «целью терапии является восстановление творческой спонтанности, которая присуща любым значимым отношениям, чтобы партнеры могли получать удовольствие и чувствовать себя живыми, целостными, творческими на границе контакта своих отношений» [6].
Позиция терапевта: опора на феноменологию, осознавание и работу с процессом
Все авторы, которые пишут о гештальттерапии пар, так или иначе отмечают, что терапевт работает с процессом, а не с содержанием, то есть с тем, как именно происходит взаимодействие между партнерами. Харм Сименс говорит, что «в гештальттерапии при работе с парами мы наблюдаем, что происходит на границе между этими двумя людьми. Мы больше работаем с процессом, с тем, как коммуницирует пара. Мы наблюдаем то, как они общаются, и то, как они слушают друг друга или не слушают друг друга» [4].
Нужно быть очень внимательным, чтобы не увлечься историей, которую рассказывает пара терапевту, или теми вопросами, которые два человека обсуждают между собой, то есть не фокусироваться на содержании беседы. Опасность в том, что терапевт достаточно легко может потерять свои границы, а значит, и свое присутствие для пары. Нормально в какие-то моменты, в каких-то ситуациях увлечься, это происходит с каждым, но терапевту важно осознавать, что сейчас он слишком вовлечен в содержание беседы, осознавать, что происходит с ним, что он чувствует и думает по поводу происходящего, кто из пары ему более симпатичен, как все это касается личной истории терапевта. И тогда у него появляется возможность для восстановления своих границ и присутствие в терапевтической позиции.
Харм Сименс отмечает: «Вы всегда можете сказать паре: «Простите, я немного потерялся, напомните мне, что сейчас происходит», — и так вы выходите из слияния и узнаете о своей собственной проблеме» [4].
«Как только мы втягиваемся в содержание диалога, мы перестаем «работать». Ведь наша работа заключается в том, чтобы отслеживать процесс и помогать супругам меняться, а разбираться в содержании беседы — их дело. Если мы просто присоединимся к ним, то уже не сможем быть адекватными консультантами происходящего процесса» [2].
Нужно четко понимать, что терапевт не берет на себя роль спасателя, того, кто поможет паре всегда быть вместе и жить счастливо. Терапевт ничего не может сделать с тем, что один партнер, например, больше не хочет состоять в отношениях с другим. Если терапевт слишком хочет помочь паре остаться вместе, это означает, что он занят своими душевными процессами и невнимателен к тому,как именно взаимодействует пара.
«Он (терапевт) не должен принимать чью-либо сторону и наблюдать, быть подбадривающим и поддерживающим посредником, но никогда не участником семейной системы»[5].
Терапевт может только осторожно исследовать момент, когда один партнер или оба хотят расстаться. Потому что часто за фразами типа «Я больше не хочу с тобой жить» скрывается сообщение другому: «Мне тебя не хватает, я нуждаюсь в тебе и твоем внимании». Харм Сименс говорил: «Не обещайте, что поможете, а лучше скажите,что я буду работать с вами и мы посмотрим, куда нам удастся продвинуться» [4].
Все, что реально может терапевт, — это помочь паре общаться более конструктивно, больше уважать и понимать друг друга, уметь договариваться, развить большую близость и интимность. «Мы не помогаем им жить более счастливой жизнью. Им необходимо помочь друг другу создать эту более счастливую жизнь» [4].
Питер Филиппсон пишет о том, что «моя функция не заключается в достижении определенных результатов, она состоит в объединении пары или семьи для исследования их отношений. Мой подход — феноменологический. Он направлен, насколько это возможно, на очевидные события, а не на интерпретации. Моей целью будет исследование того, какие процессы и каким образом поддерживают наблюдаемое поведение пары или семьи, а затем и того, кто именно может принять ответственность за их поведение и изменить его так, как они желают»[7].
Внимание гештальттерапевта к процессу и прерываниям контакта обусловлено тем, что страдания пары происходят не из-за частых ссор по какой-либо теме, то есть не из-за содержания,а из-за нарушений в процессах контактирования друг с другом.
«Мы предполагаем, что сбой в работе системы происходит снова и снова, независимо от того, о чем говорят муж с женой. Они могут говорить о сексе, деньгах, о переезде в другой город или о детях, но способы прерывания контакта, как правило, схожи. Очевидно, что дело здесь не в содержании. Похоже, что одна тема бывает не более проблематичной, чем другая, обычно сбой происходит в самом процессе» [2].
Что помогает терапевту работать по процессу и не терять терапевтическую позицию?
В первую очередь, это опора на осознавание себя, как уже было упомянуто выше. Джозеф Зинкер применительно к терапии семьи пишет: «Терапевт отслеживает развитие осознавания и контакта в системе и одновременно испытывает собственные чувства, связанные с его позицией на данный момент. Отталкиваясь от этого внутреннего фона переживаний, он получает феноменологический ключ не только к собственной внутренней реальности, но и к тому, что может произойти «снаружи». Семейный гештальттерапевт фокусирует свое внимание на своих внутренний реакциях в терапевтической ситуации. Он обращается к своим чувствам, инстинктам, движениям, метафоричности и эстетическому восприятию системы, так же как и к тому, что он видит и слышит снаружи. Наблюдая за семейным процессом, терапевт переживает собственные спонтанно возникающие чувства, образы и метафоры и преобразует их в интервенции, усиливая осознавание» [2].
То есть переживания терапевта могут быть связаны как с его личным фоном, историей отношений, так и с переживаниями и действиями партнеров по отношению друг к другу.
Например, мужчина громко, быстро и многословно рассказывает своей жене о том, что она его унижает и оскорбляет. В это время жена сидит молча, опустив голову и прижав к себе сумочку. Глядя на женщину, терапевт вдруг осознает, что ему хочется убежать из своего кабинета куда подальше и не видеть больше эту пару.
Терапевт (жене): Что вы чувствуете сейчас?
Жена: Ничего.
Терапевт (мужу): А что делает ваша жена, когда вы стремитесь, как сейчас, объяснить ей про себя важные вещи?
Муж: Как только пытаюсь ей рассказать что-то важное про себя, она обижается, собирает вещи и уходит из дома, оскорбляя меня перед уходом.
Таким образом, внутренние представления и ощущения могут подсказать, что происходит в паре и сориентироваться в выборе подходящей интервенции.
Важно также всегда помнить свой собственный фон, среду, свои достоинства и недостатки, чтобы отделять собственную историю от истории клиентов и не давать советов, подсказок, не спасать, потому что все это будет больше про терапевта, нежели про клиентов. Еще один важный момент — опора на феноменологию пары. Терапевт наблюдает за тем, что проявляют клиенты в позе, интонациях голоса, скорости речи, движениях, жестах, взгляде, мимике, насколько они смотрят или не смотрят друг на друга, кто к кому обращается, слушают клиенты друг друга или перебивают, отвечают на вопросы или нет, критикуют, обвиняют или принимают один другого и т. д. Если терапевт теряется, он может начать более внимательно наблюдать за тем, что происходит в паре с точки зрения феноменологии.
Например, женщина с очень быстрой речью и громким голосом на протяжении нескольких минут обвиняет своего мужа в том,что он ее не слушает, никогда не дает ничего сказать, не интересуется ею и т. д. Мужчина в это время молчит и смотрит в пол, не пытаясь прервать жену. Терапевт может обратить внимание, что своей активностью женщина ограничивает возможности мужа в проявлении себя.
То, что человек проявляет, является истинным. Чтобы продвинуть пару к осознаванию того, как происходит взаимодействие, и где проблема, терапевт может описать в процессуальном ключе то, что он заметил.
Необходимо отметить: навык феноменологического описания происходящих в паре процессов формируется не сразу, нужно специально его тренировать. И рассказывать клиентам о своих наблюдениях необходимо в безоценочном, признающем и принимающем ключе, опираясь только на то, что непосредственно происходит, не обобщая и не интерпретируя. К примеру, в вышеуказанном случае сказать женщине, что она слишком активна и этим ограничивает активность мужа, значит, по сути, сделать то же самое, что и жена делает по отношению к мужу — обесценить и обвинить. Лучше сказать: «Я замечаю, что сейчас вы, Лена, говорите быстро и громко, поддерживая свою речь жестами, а вы, Саша, молчите, сжимаете руки и смотрите в пол».
Маргерита Спаньоло Лобб развивает идею контактной интенциональности, которая присуща обоим партнерам в паре, что означает постоянные движения навстречу друг другу. «Два фактора движут партнерами в паре в их взаимодействии: контактная интенциональность, направленная на приближение к другому, и страх не быть понятным в этом желании» [6].
Для терапевта очень важно увидеть эту контактную интенциональность и сообщить о ней клиентам. Харм Сименс пишет: «Интервенции терапевта более направлены на процесс, чем на содержание. Он замечает положительные намерения (интенции) сообщений, которые отрицательно сформулированы» [5]. Например, жена обвиняет мужа в том, что его никогда нет дома. А терапевт говорит мужу: «Я слышу, как ваша жена говорит, что нуждается в вас. Как это вам?»
Михиль Ван Ден Хювель [1] говорит, по сути, о том же. По его словам, необходимо раскрыть «потребности ситуации», чтобы каждый из партнеров оказался способен осознавать свои потребности иучитывать (видеть,замечать) потребности другого.
Контактная интенциональность напрямую связана с потребностями ситуации. Терапевт своими комментариями, направленными на поддержку движения партнеров друг к другу, организует у каждого из них опыт признания и замеченности другим человеком. Когда терапевт говорит мужу: «Я слышу, что ваша жена нуждается в вас», — жена чувствует, что она увидена и услышана в своих сокровенных и глубоко спрятанных (из-за страхов) чувствах и потребностях. И этот опыт принятия продвигает клиента, меняет (переструктурирует) self и формирует новое отношение к мужу. Поскольку жена увидена другим (терапевтом), у нее есть ресурс, чтобы признавать и видеть своего мужа таким, каков он есть. «Когда люди поражаются тому, что они услышаны и увидены другим человеком, они обретают способность изменять свое поведение» [2].
Некоторые авторы говорят о том, что терапевт должен побуждать пару к осознаванию того, что партнеры делают хорошо, чтобы в дальнейшем они могли на это опираться. «Цель терапевтической интервенции состоит в том, чтобы пробудить у участников осознавание того, как они взаимодействуют между собой. Терапевт сообщает им об их сильных сторонах, о том, что они уже умеют делать хорошо, и только затем — об их слабых позициях, о том, чему им следует еще научиться» [2].
Маргерита Спаньоло Лобб также считает, что «терапевт заинтересован не в том, чтобы обнаружить то, что не функционирует, а, наоборот, в том, чтобы поддержать процессуальные ресурсы, которые спонтанно проявляются таким образом, что партнеры адаптируются на границе контакта» [6].
В описании своей модели работы с парами Спаньоло Лобб выделяет отдельный этап — исследование того, что пара хорошо делает вместе (смотрит фильмы, делает ремонт и т.д.) — чтобы партнеры были готовы на следующем этапе воспринять контактную интенциональность друг друга. Зинкер говорит о сильных и слабых сторонах во взаимодействии.
На наш взгляд, то, как пара организует свое общение, эффективнее исследовать в феноменологическом ключе, без оценки (даже в уме) по типу «сильный-слабый», «хорошо-плохо», поскольку не очень понятно, что подразумевается под этими понятиями. К тому же, при ориентации на оценки увеличивается риск уйти от процесса в содержание.
Если подразумевается, что «сильная сторона взаимодействия» — это движение к другому (контактная интенциональность), а «слабая сторона» — движение от другого (страхи), то в любом взаимодействии есть и движение к другому, и движение от другого. Возможно, под этой идеей понимается способность терапевта видеть движение к другому, видеть чувства и потребности человека, признавать их уместность и нормальность. Тогда работа терапевта в первую очередь связана с поддержкой у клиентов той же способности — осознавать движение к другому и другого ко мне, свои и чужие чувства и потребности. Это действительно очень важно, поскольку пары часто приходят к терапевту в состоянии сильного страдания, когда оба человека получили опыт эмоциональной изоляции и видят себя очень далекими друг от друга. И уже во вторую очередь можно исследовать то, что не дает партнерам видеть и слышать друг друга, их страхи и связь между страхами и личной историей развития.
Харм Сименс пишет, что «увеличение осознавания клиентами, чтобы они могли видеть, как они сами блокируют свое взаимодействие с другими, существенно в семейной терапии. Осознавание — это начало восстановления настоящей коммуникации и креативного взаимодействия между членами семьи» [5].
Мы хотели бы добавить, что продвигающим оказывается не только увеличение осознавания того, как партнеры блокируют свое взаимодействие с другим, но и того, как они восстанавливают контакт. А такой опыт у пары наверняка есть, поскольку иначе эти люди уже не жили бы вместе.
Задачи, принципы и примеры работы гештальттерапевта
Важная задача гештальттерапевта на первой встрече с клиентами — рассказ об основных правилах и том, что будет происходить во время сеансов. Необходимо предупредить пару, что терапевт будет предлагать каждому направить высказывание к партнеру, но терапевт также сможет прервать высказывание, когда посчитает нужным. Мотивы вмешательства в диалог можно объяснить, например, такими словами: «Я буду вас останавливать в тот момент, когда замечу, что вы в диалоге начинаете делать привычные для себя действия, что ваши высказывания отдаляют вас друг от друга, увеличивая обиду, злость, бессилие и отчаяние. Я считаю, что это все не способствует ясности отношений и сближению».
Терапевту также нужно сообщить паре о том, какую роль и ответственность он берет на себя: «Я беру на себя роль человека, который ассистирует вашу беседу. Я буду поддерживать вас в том, что позволяет сделать ваши отношения более ясными. В том, чтобы вы друг друга больше понимали, узнавали и лучше договаривались. Я беру на себя ответственность за то, чтобы замечать, как вы организуете свое взаимодействие, чтобы вы смогли выйти за рамки тех способов общения, которые вам не помогают быть в более удовлетворительных отношениях».
Также важно сообщить, что каждый из клиентов может в любой момент обратиться с чем-либо к терапевту.
Все эти правила создают понятную, определенную структуру взаимодействия, снижают тревогу, которой на первой встрече бывает немало. И в дальнейшем на достигнутые договоренности могут опираться и клиенты, и сам терапевт.
Гештальттерапевт побуждает пару интересоваться и познавать друг друга, видеть партнера таким, какой он есть на самом деле, опираться на существующую реальность диалога, которая дает свободу выбора, смелость, креативность и равновесие в семейной системе. Джозеф Зинкер пишет: «Мы также стараемся возбуждать их любопытство к самим себе, к их взаимоотношениям, к тому,что им интересно. В тот момент, когда они в состоянии смотреть друг на друга и исследовать себя, они включаются в процесс изменения. Уровень их совместного осознавания меняется. Чем богаче и полнее осознавание, тем больше у них выбор,а,соответственно, больше шансов к хорошей жизни» [2].
Важно учить клиентов слушать, спрашивать, наблюдать, чувствовать, ощущать и интересоваться другим человеком, чтобы узнавать друг друга, чтобы уходить от предрассудков и социальных стереотипов.
Терапевт вовлекает пару в диалог, происходящий в настоящем времени, и в фокусе внимания оказывается то, что происходит сейчас, что можно сделать сейчас, как можно именно сейчас получить поддержку от другого. Поэтому терапевт возвращает партнеров друг к другу и предлагает высказываться напрямую,слышать,видеть и спрашивать другого человека, продумывать каждую мысль до конца, ощущать чувства и телесные реакции настолько, насколько это возможно.
«Направляйте все готовые замечания к нужной цели, т.е. тому человеку, которого они касаются. Все замечания о человеке, высказанные третьему лицу, считаются нежелательными и расцениваются как болтовня. «Скажи им» — вот пароль» [3].
Принцип вовлечения партнеров в диалог и направления высказываний друг к другу дает терапевту опору и четкие ориентиры, помогает оставаться в терапевтической позиции и не запутаться в обидах, претензиях, обвинениях, попытках переманить на свою сторону и т.д. — во всем том, что обычно обрушивается на голову терапевту.
В качестве примера приведем некоторые возможные высказывания терапевта:
—Посмотрите на него (нее), что вы видите? Просто смотрите на него (нее), не торопитесь, ничего не делайте, просто смотрите…. (Пауза.) И что вы замечаете?
— Что вы знаете о том, что сейчас делает ваш супруг?
- Как вы думаете, что может переживать ваша супруга после того, как вы не ответили на ее вопрос?
— Спросите ее. Не нужно говорить за другого. Я уверен,что вы уже многое знаете про нее. Но все равно спросите и подождите ответа.
Терапевт наблюдает, как выстраивается коммуникация в паре и сообщает партнерам свои наблюдения.
Терапевт: Я заметил, что, когда вы, Ирина, говорите о том, что Саша сделал что-то не так, Саша вам в ответ сообщает, что и вы когда-то сделали не то. В результате вы оба вовлекаетесь в перечисление неправильных поступков и негативных черт характера друг друга. Вы говорите все громче и громче, часто перебиваете друг друга,и, как мне кажется, даже слышите друг друга хуже. То,что сейчас происходит, это уже знакомо вам?
Клиенты: Да, знакомо.
Терапевт: Способствует ли ваш стиль диалога большему пониманию между вами?
Клиенты: Нет,не способствует.
Терапевт: Вы хотите попробовать по-новому? Клиенты: Да, хотим.
Терапевт: Тогда я вас буду сопровождать в том, чтобы вы пробовали общаться по-другому.
То есть терапевт обращает внимание клиентов на их текущий опыт, чтобы они замечали, как именно реагируют на высказывания другого, какой выбор делают, какой смысл придают тому, что делает партнер.
Последнее особенно важно. Терапевт побуждает каждого партнера осознавать смысл, который он придает действиям и словам другого человека, а также узнавать о том смысле, который сам этот человек вкладывает в свои действия и слова (в соответствии с особенностями характера, убеждениями и личной историей). Таким образом у клиентов формируется гибкость восприятия и опыт формирования новых смыслов.
Терапевт (жене): Видите ли вы, что он сейчас делает? Как вы думаете, что это может значить для него?
Жена: Он молчит, потому что безразличен, ему все равно. Терапевт:Спросите его:«Когда ты молчишь,я думаю,что неинтересна тебе, так ли это?»
Жена спрашивает мужа.
Муж: Нет. Я молчу,когда у меня на душе бывает скверно. А когда ты пристаешь ко мне, у меня нет желания разговаривать. Мне нужно побыть одному.
Жена: Ты врешь.
Терапевт (жене): Я заметил, что, когда вы говорите мужу о том, что, по вашему мнению значат его слова, ваш муж злится. Скажите про себя, а не про него: «Я чувствую себя обманутой».
Как правило, через две-три встречи клиенты уже начинают воспроизводить этот механизм, спрашивают друг друга: «А это про что было, что ты имел в виду?»
Партнеры в паре очень часто проецируют, часто говорят не про себя, а про другого: «А он, а ты…» — и так в обе стороны. И из-за этого бывают недоразумения, возникают конфликты и эмоциональное отчуждение. Человек в подобной ситуации реагирует не на непосредственный поступок или слова другого, а на свою фантазию о чужих мотивах и смыслах. Когда один додумывает за другого, это провоцирует у партнера пограничные реакции, увеличивает сопротивление и стремление сделать все наперекор.
Поэтому очень важно научить партнеров рассказывать друг другу о себе, своих чувствах, реакциях, ощущениях, мыслях, фантазиях, научить спрашивать партнера о его чувствах, реакциях и т.д. по поводу конкретной ситуации или действий. И тогда партнеры смогут понимать друг друга и договариваться, опираясь на конкретную ситуацию общения, не привнося в диалог старые обиды и паттерны прошлых близких отношений.
Когда партнеры пробуют искренне говорить друг с другом, встречаться друг с другом в своей уязвимости, они развивают большую интимность и близость в отношениях, приобретают чувство общности и привязанности. «Когда интимность не распространяется на глубокие чувства, страхи и желания, часто появляется пустота, а партнеры становятся чужими друг другу»[1].
Задача терапевта — сделать так, чтобы партнеры в результате терапии смогли рассматривать все грани отношений и понимать, как они могут организовывать свое взаимодействие. Открываясь, каждый становится уязвимым и менее защищенным, но таким образом, он научается регулировать границы контакта с другим человеком.
Случай из практики. Женщина, руководитель организации, привыкшая принимать стратегически важные решения и руководить группами людей, то же самое делает дома в отношениях с мужем. Зачем ей спрашивать его о чем—то, если она на пять шагов вперед знает, что произойдет, знает то, чего сам муж не знает о себе? Объясняет это профессиональным опытом, навыком знать, предугадывать, анализировать наперед события и людей. Терапевт: Я уверен, что вы все знаете, но попробуйте все-таки спросить его. Просто спросить, и мы посмотрим,что будет.
Женщина спрашивает своего мужа.
Терапевт (мужу): Как вам то, что вас сейчас спрашивает супруга? Муж: Если бы ко мне обращались чаще… (Вздыхает.) Жена: А что, разве я тебя никогда не спрашиваю?
Муж: Нет. Если б ты ко мне обращалась и спрашивала, я был бы доволен и счастлив.
Женщина спросила, мужчина дал реакцию на ее вопрос. Партнеры увидели друг друга, встретились, и граница контакта стала более отчетливой.
Бывает так, что партнеры используют слова и выражения, которые звучат одинаково, но имеют разное смысловое наполнение для каждого участника разговора. К примеру, жена предлагает: «Давай вместе попьем чаю». Муж соглашается: «Очень хорошо, давай». Жена заваривает чай и ждет мужа на кухне. Он приходит,берет кружку и снова уходит к себе в комнату.
Жена (терапевту): Я часто остаюсь обманутой в ожиданиях, чувствую себя отвергнутой!
Муж: Но я же пил с тобой чай, как ты хотела. Жена: Нет,ты не пил чай со мной!
Муж: Пил.
Жена: А зачем ты ушел в комнату, если ты со мной согласился пить чай?
Муж: Ты пьешь у себя, а я у себя, мы вместе пьем чай, как ты хотела…
Позже выяснилось,что«пить чай вместе» для мужа означает — одновременно, а для жены — сидя рядом и обязательно о чем-то разговаривая, иначе это не «вместе». Необходимо отметить, что вопрос «как?» в терапии пар очень важен, это процессуальный вопрос, который побуждает партнеров находиться в настоящем и видеть, что происходит в данный момент. Вопрос «почему?» опасен, так как провоцирует уход в собственные размышления и останавливает осознавание происходящего здесь и сейчас.
Когда партнеры общаются друг с другом, это происходит по знакомой коммуникационной схеме. Терапевт организует иной ход коммуникации внутри пары. Важно также обращать внимание пары на моменты взаимодействия, когда партнеры начинают ссориться, поскольку сами клиенты пропускают первые сигналы напряжения,и замечают, что они в конфликте уже тогда, когда развивается аффективное поведение.
Часто бывает так, что у партнеров слишком разные личностные характеристики, разный стиль общения, и это затрудняет понимание между ними и ведет к конфликтам. Может быть, один медленно говорит и долго думает, прежде, чем что-то сказать, а другой, наоборот, говорит быстро, перескакивая с темы на тему, не дослушивая партнера.
Случай из практики. У мужчины — выраженная обстоятельная речь, он говорит так медленно, что у жены не хватает терпения, чтобы его дослушать. Женщина говорит с очень высокой скоростью, одновременно задает мужу несколько вопросов, и сама же на них отвечает, поскольку считает, что мужу нечего сказать. Мужчина слышит первую фразу и отдельные слова из длинного сообщения жены, но не понимает до конца все сказанное ею. Затем, обрабатывая полученную информацию, он начинает формировать свой смысл для сказанного женой. Что-то он додумывает от себя. Жена на это реагирует как на злой умысел со стороны мужа.
В работе было предложено жене говорить мужу одну короткую мысль и ждать ответа.
Жена: Я так не хочу. Я быстрее сама все решу, чем буду ждать, пока он там что-то обдумывает.
Терапевт:Ваш муж жалуется, что не учитывается его мнение, он в связи с этим начинает раздражаться, потом высказывать какие-либо претензии, и так у вас формируется конфликтная ситуация. Вам подходит такой сценарий взаимоотношений?
Жена: Нет.
Терапевт: Попробуйте тогда выполнить мою рекомендацию. Ваш муж долго говорит, потому что долго думает. Скажите ему одну мысль и подождите ответа.
Когда супруги поняли, в чем дело, жене пришлось учиться разговаривать медленнее и говорить короткими фразами, когда она хотела быть понятой мужем.
Очень важный момент в работе с парой — побуждение партнеров к уважительному и спокойному отношению к различиям друг в друге. Клиенты должны понять, что быть в чем-то непохожими — это нормально. Их мысли, чувства, действия, желания, фантазии и т.д. могут отличаться. И если один в конкретной ситуации делает что-то, чего другой бы в этой ситуации делать не стал, это не означает намеренного унижения и оскорбления другого человека, а обусловлено всего лишь особенностями личности и развития человека.
Часто люди считают, что, если партнер окажется действительно «другим», это приведет к разрыву отношений. Поэтому очень важно, чтобы партнеры поняли: они могут быть вместе, несмотря на различия. Маргерита Спаньоло Лобб отмечает, что «способность видеть другого предполагает выход из конфлюэнтного восприятия, которое свойственно влюбленности и которое зачастую остается как нечто должное по отношению к другому, но не проверяется в действительности»[6].
В каждой паре существует постоянное движение: приближение друг к другу и отдаление друг от друга. Зинкер называет этот процесс «динамической пульсаций взаимоотношений»: «В «двухличностной» системе существует ритм слияния и разделения. Мы соприкасаемся друг с другом по разным поводам, с разной интенсивностью. Иногда это приводит в экстаз, а иногда в ярость, но чаще всего мы касаемся друг друга, ощущая некоторый магнетизм. После такого прикосновения можно и уйти. Затем мы снова возвращаемся» [2]. В связи с этим, важной задачей терапии становится приобретение партнерами способности входить в слияние и выходить из него свободно, оставаясь на какое-то время независимыми, но сохраняя связь с другим.
Еще одна важная задача — побуждение к признанию партнерами той реальности, в которой они существуют. Это дает опору, позволяет выбирать поведение, которое соответствует конкретной ситуации взаимодействия. Например, один партнер перестает ждать то, чего другой дать не может. Он встречается с разочарованием и болью, но, проживая утрату, находит в себе новые возможности и способы бытия с другим.
По ходу терапии мы обучаем клиентов опираться на информацию, которую дают органы чувств — зрение, слух, осязание, обоняние, — а также на свои эмоциональные реакции и ощущения тела. Задача состоит в том, чтобы клиенты могли регистрировать текущий опыт, более гибко ориентироваться в конкретной ситуации, а также более объемно воспринимать себя и партнера. Таким образом приобретается опыт непосредственного, чувственного восприятия партнера (а не только думания о нем), и, соответственно, появляется возможность для более гибкого выбора вариантов реакций и поведения.
Например, если клиенты касаются друг друга руками, стоит уделить внимание тому, чтобы они максимально полно ощутили это прикосновение, осознали, что реально происходит на уровне телесных ощущений. Какие это ощущения? Тепло, прохлада, шершавость, мягкость, грубость, сухость, влажность. Насколько они комфортны или нет.
В то же время, очень важно, чтобы человек не уходил полностью в себя, в свои ощущения, а делился тем, что он чувствует, с партнером. Это особое место во взаимодействии, когда, с одной стороны, человек познает себя, а с другой стороны, его познает партнер («вот оно как на самом деле…»). Это можно назвать местом встречи,когда формируются условия для познания друг друга.
К примеру, терапевт чувствует запах женских духов.
Терапевт (мужу): Вы чувствуете запах духов вашей жены?
Муж (принюхивается): Да, чувствую, мне нравится этот запах. Женщина улыбается.
Терапевт (жене): Я вижу, вы улыбаетесь. Как вам то, что вашему мужу нравится запах ваших духов?
Жена: Мне приятно, что ему нравятся мои духи. Терапевт: Скажите ему об этом.
Терапевт спрашивает обоих партнеров об их эмоциональных реакциях друг на друга и предлагает высказываться напрямую.
Терапевту нужно уметь настойчиво удерживать партнеров на важных моментах коммуникации, просить отвечать на вопросы, чтобы каждый из них мог замедлиться и заметить чувства или телесные реакции мысли и ощущения, свои впечатления и т.п. «Если участник сессии расстроен или разочарован настойчивостью (и может быть, чем-то еще)психотерапевта,это уместно и даже приветствуется. Однако, психотерапевт должен продолжать бороться с попытками уйти, уклониться от ответа» [3].
Если один из партнеров заметит что-либо важное про себя, и быстро переключит свое внимание на нечто другое, то встреча превратится в простую беседу, из которой пара вынесет очень мало опыта и пользы. Клиенты могут «перегреться» от обсуждения большого количества тем: «Ну вот, поговорили с терапевтом, все ему рассказали, а толку никакого».
Возможные трудности в работе
Для успешного прохождения психотерапии очень важно наличие у обоих партнеров достаточной мотивации. Слишком слабая мотивация, либо ее отсутствие у одного из клиентов указывает на нецелесообразность работы с парой. Поэтому на первой встрече нужно выяснить, кто был инициатором, и как пара договорилась пойти на психотерапию. И, если выяснится, что кто-то кого-то привел почти против его воли, то уточнить, почему тот согласился.
Как правило, партнер, которого «привели», с трудом вступает в диалог, дает короткие ответы или молчит. В дальнейшем может выясниться, что он не знает, хочет ли продолжения отношений в паре, и часто думает о том, чтобы расстаться. Тогда другому партнеру можно сказать, например: «Я вижу, что у вас разные представления о будущем: вы хотите продолжать отношения и стараетесь их улучшить, а ваш муж занят выбором — быть одному или быть с вами». После этого терапевт может предложить обсудить взгляды каждого партнера на их отношения.
Неоднократно было замечено, что клиентам (особенно проецирующим) в состоянии повышенного эмоционального напряжения, при сильном желании выразить свои мысли кажется, что они сказали что-то вслух, хотя, на самом деле, ничего не говорили. Затем такой человек может возмутиться и обвинить другого в неспособности слышать. В такой ситуации, если терапевт тоже скажет, что он ничего не слышал, клиент воспримет его, как заговорщика: «Вы специально сговорились, а меня за дурака держите».
Поэтому фраза «Я тоже не слышал», — как и похожие по смыслу фразы, отражающие схожесть мнения терапевта с одним из клиентов, — способна значительно испортить отношения с другим. Последний может начать саботировать встречи, настраивать партнера против терапевта. Для большей безопасности и сохранения более нейтральной позиции можно использовать фразы в виде вопроса или утверждения: «Может быть, вы так тихо говорите, что вас не слышат?», «Может, вам стоит более громко и настойчиво повторять некоторые фразы?», «Попробуйте сейчас еще раз сказать ему, чтобы он вас услышал».
Бывают ситуации, когда один партнер ведет себя очень агрессивно по отношению к другому, — кричит на него и оскорбляет, — а второй отвечает молчанием и закрытостью. У терапевта может возникнуть сочувствие к молчаливому клиенту, однако надо сразу же задать себе вопрос: «А с чего это я так жалею одного и не жалею другого? Ведь я не знаю, что происходит у них дома,как они оба обычно себя ведут, и как бы я сам вел себя в коммуникации с «молчащим». Терапевт имеет право опираться только на то, что он видит, а именно — как клиенты ведут себя у него в кабинете. Он не знает доподлинно, что у них происходит за пределами кабинета. Поэтому, если терапевт выразит сочувствие одному партнеру (молчащему), то второй (кричащий) может отреагировать агрессией на терапевта: «Вам ее жалко, а меня не жалко? Вы что, думаете, она во всем права?»
Терапевту лучше напрямую обратиться к более активному клиенту: «Вы, похоже, очень сильно хотите донести свои идеи до вашей жены и хотите быть услышанным. И, похоже, другого способа, кроме как повысить голос, вы пока не знаете». Затем можно сказать более пассивному клиенту: «Мне кажется, когда ваш муж пытается что-то донести до вас таким способом, вы теряетесь и не можете ничего сообразить и сказать, поэтому молчите. Это так?»
И только после того, как оба партнера будут услышаны и признаны терапевтом, он может, если посчитает нужным, использовать самораскрытие: «Я действительно сочувствую человеку в той ситуации, когда на него кричат и называют его словами, отражающими его недостатки». Такое самораскрытие может помочь более агрессивному партнеру немного смягчиться и настроиться на более уважительный диалог.
Бывают также сложные ситуации, когда оба партнера кричат друг на друга. Здесь терапевт может спросить клиентов: «То,что вы сейчас делаете, помогает ли вам понять и приблизиться друг к другу?» Как правило, клиенты задумываются и отвечают: «Нет, не помогает». Тогда терапевт снова задает вопрос: «Готовы ли вы и дальше тратить время на то, что не помогает вам лучше понимать друг друга?»
У терапевта, работающего с парой, могут быть разные ощущения, чувства и мысли насчет возможностей этой пары быть вместе. Какие-то партнеры кажутся очень подходящими друг для друга, так что хочется помочь им решить проблемы и пожелать долгих лет совместной жизни. Какие-то пары, наоборот, вызывают много раздражения и агрессии. Кажется, им лучше расстаться навсегда. В любом случае, впечатления терапевта важны, поскольку способны дать информацию о том, что происходит в паре, однако терапевт не может себе позволить под влиянием собственных впечатлений потерять терапевтическую позицию. Как мы уже писали выше, к числу задач терапевта не относится спасение или разрушение союза. Нужно всегда помнить о том, что совместное существование пары не является случайным. Если люди живут вместе, значит, в определенной мере, этот союз их устраивает — хотя бы на уровне сочетаемости невротических паттернов, приобретенных в детстве в отношениях с родителями. Иначе говоря, жить и реализовывать потребность в близких отношениях по-другому эти люди не могут, даже если такой союз причиняет им страдания, и даже если они сами говорят, что хотят расстаться. Если они остаются вместе, значит, они хотя бы минимально, но реализуют свою потребность в близкой душевной связи с другим человеком, или получают хотя бы иллюзорную надежду на возможность близких отношений.
К примеру, одна женщина рассказывала на парной встрече, как муж унижает ее, оскорбляет, периодически раздражается и кричит. В дальнейшем выяснилось, что родители этой женщины обвиняли ее в никчемности, обесценивая все достижения. А выбор супруга был связан с тем, что на нее обратил внимание хоть кто-то…
В другом случае мужчина жаловался на тяжелый, агрессивный характер жены, а позже выяснилось, что отчасти этот самый «тяжелый характер» он поддерживал за счет формирования полной зависимости от себя. Муж запретил жене работать, решать привычные дела, с которыми она с легкостью справлялась раньше, и сейчас большая часть ее агрессивности связана с ощущением беспомощности.
Завершение встречи
Ближе к концу встречи терапевт предупреждает пару о том, что сессия подходит к завершению. Не стоит допускать, чтобы за десять минут до ее окончания участники начали обсуждение какой-либо новой темы. Но можно спросить пару о готовности и интересе обсудить данную тему на следующей встрече.
Иногда к концу сессии клиенты понимают: они успели не все, что хотели, и пытаются быстро обсудить оставшиеся вопросы. В таком случае можно сказать: «Похоже, вы хотите обсудить очень важную для вас тему, и вам есть, что сказать друг другу. Но для обсуждения важных вопросов необходимо достаточное количество времени, чтобы была возможность уделить внимание всем деталям и нюансам. Как вы считаете? Обсудите, пожалуйста, и скажите мне свое мнение». Или: «Вы можете начать мне об этом рассказывать, чтобы обозначить имеющийся интерес. Но, так как обсуждение потребует больше времени, чем осталось сегодня в нашем распоряжении, я предлагаю договориться о следующей встрече, на которой мы обязательно обсудим интересующие вас вопросы».
Такие слова нужны для того, чтобы участники были услышанными в своем интересе и не были уязвлены тем, что их прервали на пике эмоциональных переживаний.
Бывает также, что один из партнеров эмоционально «перегревшись» к концу встречи, начинает говорить терапевту фразы типа:
«а он (она)!.. а вот еще!..». Оба клиента смотрят то друг на друга, то на терапевта, стараясь вовлечь его в диалог и перетянуть на свою сторону, чтобы получить защиту. Если их остановить просто потому, что «время закончилось», пара уйдет в состоянии фрустрации:
«Мы и дома могли так поругаться, зачем деньги платить за это?..» Что здесь можно сделать? В первую очередь, успокоить самого активного участника. Нужно подтвердить и признать важность и позитивность его намерений и сообщить то, что вы как терапевт готовы его выслушать: «Я вижу, что вы хотите рассказать мне много важного. Я обязательно запомню то, что вы говорите, и, если ваш интерес сохранится, мы продолжим на следующей встрече именно с этого момента».
После таких слов необходимо уделить внимание другому участнику, чтоб восстановить равновесие: «У меня есть предположение, что, когда вы слышите, как ваш муж говорит мне о вас, вы чувствуете себя уязвимой. Я могу предположить, что вы подобное слышите не впервые. Я видел, что вы смотрели на меня в тот момент, когда муж высказывал все это, и я воспринимал ваш взгляд как то, что вы не знаете, что с этим делать. Я могу предложить на следующей встрече обсудить это, если вам будет интересно».
В конце встречи участники часто могут спросить терапевта: «Как вы думаете, есть ли у нас какой-либо шанс, перспективы?» И здесь важно четко описать то, что терапевт наблюдал. Можно сказать:
«Я видел, как вы обращались к мужу, а муж к вам, и вы совместно искали выход. Я видел ваше общее старание и стремление понять себя и найти новые возможности для общения. И поэтому у вас есть все основания надеяться на лучшее».
Для того, чтобы продуктивно завершить встречу, активизировать процессы ассимиляции полученного опыта, необходимо дать возможность высказаться каждому, отвечая на вопросы: «Расскажите, что произошло для вас на этой встрече? Было ли что-то важное?» Также можно предложить участникам задать вопросы терапевту: «Возможно, у вас возникли вопросы ко мне. Если они есть, спрашивайте, чтобы не думать о том, что надо было спросить, но не спросили».
Хочется закончить эту статью выражением глубокого уважения тем парам, которые, столкнувшись с болезненными переживаниями и трудностями в терапии, не бросили работу и смогли пройти путь к большей душевной близости друг с другом.
Список литературы:
- Ван ден Хювель М., Хаст С. Материалы к семинару «Работа с парами». 2011.
- Зинкер Дж. В поисках хорошей формы: Гештальт-терапия с супружескими парами и семьями. М.:Независимая фирма «Класс», 2000.
- Кемплер У. Основы семейной гештальт-терапии. СПб.: Издательство Пирожкова, 2001.
- Сименс Х. Расшифровка семинара «Работа с парами в гештальт-подходе». 2006.
- Сименс Х. Практическое руководство для Гештальт-терапевтов. Спб.:Издательство Пирожкова, 2008.
- Спаньоло Лобб М. Now for next. Настоящее для будущего в психотерапии.М.:Московский гештальт-институт, 2014.
- Филиппсон П. Self в отношениях. М.: Добросвет; Издательство КДУ, 2014.
Дмитрий Бедный (Санкт—Петербург) — клинический психолог (Городская психиатрическая больница №1 им. П. П. Кащенко), гештальттерапевт, выпускник ИИГТ, член EAGT. Сфера интересов: индивидуальная терапия со взрослыми людьми, работа с парами, работа с тревожными и пограничными клиентами, а также с людьми, имеющими психиатрический диагноз.
Телефон: +7(911)7896948, e-mail: dima180373@yandex.ru
Эльвира Вотинцева (Санкт—Петербург) — психолог, гештальттерапевт, выпускник ИИГТ. Сфера интересов: индивидуальная терапия со взрослыми людьми.
Телефон: +7(911)0935045, e-mail: elvira120777@yandex.ru